Сомнамбулические сны
в «Мировых эпохах»
в «Мировых эпохах»
27 мая 2021
В ходе работы над переводом «Мировых эпох» на семинаре Лаборатории ненужных вещей участники семинара заметили, что Фридрих Шеллинг стал рассуждать о бессознательном и о раппорте задолго до того, как Зигмунд Фрейд сделал эти понятия «мейнстримом». Каким же образом действия гипнотизёра подобны раскрытию потенции природы в творении? Почему «любой сон — это кризис»? Как связаны Шеллинг и Месмер? Делимся фрагментом перевода «Мировых эпох» с комментарием, проливающем свет на эти интригующие вопросы.
MESMER, FRANZ ANTON (1734-1815)
A PRACTITIONER OF MESMERISM USING ANIMAL MAGNETISM ON A WOMAN WHO RESPONDS WITH CONVULSIONS
A PRACTITIONER OF MESMERISM USING ANIMAL MAGNETISM ON A WOMAN WHO RESPONDS WITH CONVULSIONS
В ходе работы с переводом «Мировых эпох» было отмечено, что Шеллинг весьма нетривиальным образом вводит в свою спекулятивную теорию технический термин «раппорт» (нем. Rapport, «проводящая связь»). В то время «раппорт» ассоциировался с теорией животного магнетизма Ф.А. Месмера.
Франц Антон Месмер (1734–1815) — немецкий врач, практиковавший методы магнитотерапии и разработавший теорию «животного магнетизма» и основанный на нем метод психофизиологического лечения — «бакэ». В 1784 году идеи Месмера были раскритикованы специально созванной научной комиссией Сорбонны, в состав которой вошли Антуан Лавуазье и Бенджамин Франклин. Комиссия пришла к выводу, что теория флюида ложна, наблюдаемые месмерические феномены не имеют естественнонаучного обоснования, а все позитивные эффекты метода Месмера связаны не с физиологическим воздействием флюида, а с чрезмерно возбужденным воображением пациента.
Тем не менее на протяжении довольно долгого времени идеи Месмера пользовались большим успехом. Основанное Месмером «Общество вселенской гармонии (Société de l'Harmonie Universelle)» вело активную деятельность вплоть до Революции во Франции. В 1813 году во Париже была опубликована двухтомная монография Жозефа Филиппа Делёза «Критическая история животного магнетизма (Histoire critique du magnétisme animal)», ставшая одним из ценных источников по истории идей Месмера.
Тем не менее на протяжении довольно долгого времени идеи Месмера пользовались большим успехом. Основанное Месмером «Общество вселенской гармонии (Société de l'Harmonie Universelle)» вело активную деятельность вплоть до Революции во Франции. В 1813 году во Париже была опубликована двухтомная монография Жозефа Филиппа Делёза «Критическая история животного магнетизма (Histoire critique du magnétisme animal)», ставшая одним из ценных источников по истории идей Месмера.
Mesmerismus. Oder System der Wechselwirkungen, Theorie und Anwendung des thierischen Magnetismus als die allgemeine Heilkunde zur Erhaltung des Menschen.
Сам Месмер, покинув Францию в 1785 г., поселился на берегу Боденского озера и периодически совершал поездки по немецким, австрийским и швейцарским городам, продолжая популяризировать свое учение в немецкоязычной среде. Благодаря этой деятельности идеи Месмера приобрели в начале XIX века широкую известность и стали предметом активного обсуждения в Германии. Карл Вольфарт, лично учившийся у Месмера, стал продолжателем его дела и практиковал магнетизм в своей клинике. Он же привез в Германию рукопись Месмера, опубликованную под его редакцией под заголовком «Месмеризм, или Система взаимовлияний; теория и практика животного магнетизма как всеобщая медицина для сохранения человека (Mesmerismus oder System der Wechselwirkungen. Theorie und Anwendung des thierischen Magnetismus als die allgemeine Heilkunde zur Erhaltung des Menschen)» в Берлине в 1814 году.
В то время также активно обсуждалась книга Карла Клуге «Опыт представления животного магнетизма как лечебного средства (Versuch einer Darstellung des animalischen Magnetismus als Heilmittel)» (1811) — один из важнейших трудов по истории гипноза, в котором систематически излагались все известные в то время сведения о теории и практике месмеризма. К слову, эта книга Клуге была переведена на русский язык Д. Велланским уже в 1818 году. Шеллинг, несомненно, был в курсе дискуссий вокруг теории животного магнетизма, что нашло отражение и в «Мировых эпохах».
Итак, согласно Месмеру, раппорт — это специфическая связь магнетизёра с пациентом, посредством которой передается и направляется движение магнитного флюида. Сегодня термин «раппорт» также играет роль технического термина в психоаналитическом дискурсе. Но если аналогия между взаимодействием в парах «гипнотизёр — гипнотизируемый» и «аналитик — анализант» кажется еще более-менее понятной, то зачем же Шеллингу понадобилось обращение к теории животного магнетизма?
В «Мировых эпохах» (1815) термин «раппорт» используется для обозначения проводящей связи между низшей сущностью и божественной наивысшей сущностью, иначе говоря, между природой и свободой. Именно внутри замкнутого круга, в раппорте вдруг обнаруживается раздельность, «кризис» этих сущностей. Другое важное понятие из словаря Месмера — «дезорганизация» (Desorganisation) — выступает у Шеллинга синонимом высвобождения, «расформирования» всех сил, снятия внешнего и сковывающего единства природной жизни — по аналогии со снятием контроля бодрствующего сознания над бессознательными мотивами, в результате чего оказывается возможным исцеление, исчезновение боли и страданий — и свободное общение природы и духа.
Итак, согласно Месмеру, раппорт — это специфическая связь магнетизёра с пациентом, посредством которой передается и направляется движение магнитного флюида. Сегодня термин «раппорт» также играет роль технического термина в психоаналитическом дискурсе. Но если аналогия между взаимодействием в парах «гипнотизёр — гипнотизируемый» и «аналитик — анализант» кажется еще более-менее понятной, то зачем же Шеллингу понадобилось обращение к теории животного магнетизма?
В «Мировых эпохах» (1815) термин «раппорт» используется для обозначения проводящей связи между низшей сущностью и божественной наивысшей сущностью, иначе говоря, между природой и свободой. Именно внутри замкнутого круга, в раппорте вдруг обнаруживается раздельность, «кризис» этих сущностей. Другое важное понятие из словаря Месмера — «дезорганизация» (Desorganisation) — выступает у Шеллинга синонимом высвобождения, «расформирования» всех сил, снятия внешнего и сковывающего единства природной жизни — по аналогии со снятием контроля бодрствующего сознания над бессознательными мотивами, в результате чего оказывается возможным исцеление, исчезновение боли и страданий — и свободное общение природы и духа.
Клуге К.А.Ф. Животный магнитизм, представленный в историческом, практическом и теоретическом содержании. Первыя две части переведены из немецкаго сочинения профессора Клуге, а третию сочинил Данило Велланский доктор медицины и хирургии, профессор физиологии и пафологии в Императорской Медико-хирургической академии, коллежский советник и ордена святаго Владим. 4 степени кавалер / К. А. Ф. Клуге, Д. М. Велланский. — Санкт-Петербург : В типографии Императорскаго Воспитательнаго дома, 1818.
Далее Шеллинг развивает мотив сомнамбулического (гипнотического) сна, выделяя в нем три стадии:
“
«Мне кажется, есть много оснований полагать, что различие между так называемым магнетическим сном и сном обычным проводят слишком уж резко. Ведь поскольку из внутренних событий обычного сна нами осознается лишь немногое или почти ничего, то мы не можем знать, вполне ли подобны они событиям магнетического сна, от которых в состояние бодрствования тоже не переходит ни одного воспоминания и о которых мы без особой связи спящего с тем, кто производит сон, имели бы лишь скудные знания, а то и вовсе никаких.
Как известно, внутренние события магнетического сна тоже не всегда одни и те же; есть разные степени этой внутренней жизни, из которых мы, как правило, видим только низшую, реже среднюю и, вероятно, почти никогда не видим третью. Если бы мы взялись указать возможные ступени этой лестницы, это можно было бы сделать примерно так.
Низшей ступенью была бы та, где происходит кризис, или где материальное в человеческой природе полагается освобожденным; именно здесь обитающая в материи, но в других случаях связанная высшей жизнью душа, которая все оформляет, все исцеляет, может свободно раскрыться, здесь может наступить свободное общение между нею и высшим, той духовной сущностью, всеобщим лекарством природы и причиной всякого здоровья, той тинктурой, благодаря которой всегда смягчается суровая природа. Всякая подчиненная природа, чья проводящая связь с ее высшим прерывается, больна; однако именно эта проводимость всегда, по крайней мере на время, восстанавливается посредством магнетического сна. Там ли, где то, что было противоестественно повышено, благодаря этим чарам погружается в в более глубокий сон, возвращается в свою потенцию (то есть в потенциальность в отношении к высшему), или же там, где жизнь, сверх меры ослабляемая и подавляемая высшим, становится на мгновение свободной и вновь делает вдох – в обоих случаях целительная сила этого сна основывается на восстановлении прерванной проводимости между высшим и низшим.
Второй ступенью была бы та, где духовное в человеке становится свободным в отношении к душе и привлекает ее к себе, чтобы показать ей, как в зеркале, скрытые стороны ее внутренней сущности и то, что пока в свернутом виде заключено в ней самой (как в будущем и вечном человека). Ею, бесспорно, была бы уже наивысшая из известных нам ступеней магнетического сна, а именно та, где введенный в кризис оказывается совершенно мертв для всего внешнего, совершенно отрешен от чувственного мира и где именно поэтому являются и знаки связи с высшим.
Наконец, третью ступень надо было бы искать в тех отношениях, что лежат полностью за пределами обычных человеческих отношений и о которых в данной связи лучше молчать, нежели говорить.
Однако если имеют место градации магнетического сна, и если, с другой стороны, в обычном сне тоже различают ступени, разные по глубине и самопогруженности, то невозможно знать, до каких степеней магнетического сна возвышается уже сон обыкновенный».
Как известно, внутренние события магнетического сна тоже не всегда одни и те же; есть разные степени этой внутренней жизни, из которых мы, как правило, видим только низшую, реже среднюю и, вероятно, почти никогда не видим третью. Если бы мы взялись указать возможные ступени этой лестницы, это можно было бы сделать примерно так.
Низшей ступенью была бы та, где происходит кризис, или где материальное в человеческой природе полагается освобожденным; именно здесь обитающая в материи, но в других случаях связанная высшей жизнью душа, которая все оформляет, все исцеляет, может свободно раскрыться, здесь может наступить свободное общение между нею и высшим, той духовной сущностью, всеобщим лекарством природы и причиной всякого здоровья, той тинктурой, благодаря которой всегда смягчается суровая природа. Всякая подчиненная природа, чья проводящая связь с ее высшим прерывается, больна; однако именно эта проводимость всегда, по крайней мере на время, восстанавливается посредством магнетического сна. Там ли, где то, что было противоестественно повышено, благодаря этим чарам погружается в в более глубокий сон, возвращается в свою потенцию (то есть в потенциальность в отношении к высшему), или же там, где жизнь, сверх меры ослабляемая и подавляемая высшим, становится на мгновение свободной и вновь делает вдох – в обоих случаях целительная сила этого сна основывается на восстановлении прерванной проводимости между высшим и низшим.
Второй ступенью была бы та, где духовное в человеке становится свободным в отношении к душе и привлекает ее к себе, чтобы показать ей, как в зеркале, скрытые стороны ее внутренней сущности и то, что пока в свернутом виде заключено в ней самой (как в будущем и вечном человека). Ею, бесспорно, была бы уже наивысшая из известных нам ступеней магнетического сна, а именно та, где введенный в кризис оказывается совершенно мертв для всего внешнего, совершенно отрешен от чувственного мира и где именно поэтому являются и знаки связи с высшим.
Наконец, третью ступень надо было бы искать в тех отношениях, что лежат полностью за пределами обычных человеческих отношений и о которых в данной связи лучше молчать, нежели говорить.
Однако если имеют место градации магнетического сна, и если, с другой стороны, в обычном сне тоже различают ступени, разные по глубине и самопогруженности, то невозможно знать, до каких степеней магнетического сна возвышается уже сон обыкновенный».
Итак, если в обычной жизни все внутренние силы подчинены некоторой логике единства, то в ситуации сна или гипноза разные силы начинают работать «в автономном режиме». Общение самого магнетизёра с «миром духов», впрочем, требует пассивности и от него самого — высвобождая в сомнамбуле дремавшие в нем силы, он не властвует над ними, но служит лишь орудием.
Следуя заявленному им в самом начале «Мировых эпох» принципу, согласно которому «события человеческой жизни, от самых глубин ее до наивысшего исполнения, должны соответствовать событиям жизни всеобщей», Шеллинг предлагает нам через призму учения о животном магнетизме взглянуть и на историю сотворения мира: сперва пребывая будто бы в грёзах, мир постепенно развертывается, реализует свой потенциал в действительности, преодолевая сопротивление отрицающего принципа в утверждении воли. Отражение этого процесса можно наблюдать в постепенной эволюции органической природы от «бессознательных» форм жизни — к все более «сознательным», венцом которой становится способный к самопознанию человек).
Рассуждения Шеллинга о сомнамбулическом сне в контексте исследования развития природы еще раз демонстрируют, что разворачивание его «спекулятивного эпоса» о прошлом действительно насыщено антропологическими — и даже психологическими — аналогиями.
Рассуждения Шеллинга о сомнамбулическом сне в контексте исследования развития природы еще раз демонстрируют, что разворачивание его «спекулятивного эпоса» о прошлом действительно насыщено антропологическими — и даже психологическими — аналогиями.